Как долго об этом подлинно великом искусстве ничего не знали! Как долго со старых досок, украшенных золотом и серебром окладов, смотрели на людей темные лики, покрытые сажей от свечей и потемневшей олифой! Их пробовали чистить, терли толченым кирпичом, но вместе с верхним слоем снимали и краски. Их записывали: на темную доску накладывали новый левкас и писали тот же или другой сюжет. Их поновляли: по едва видному рисунку наносили новый, зачастую невыразительный, ремесленный.
Однако именно многочисленные слои разновременной живописи помогли сохраниться старому красочному слою. Ведь изображение жило восемьдесят-сто лет, затем темнело, записывалось, и чтобы открыть древнюю живопись, реставраторам приходится снимать до пяти-семи слоев.
Собирать, изучать и реставрировать старые иконы стали 
во второй половине XIX века, но лишь в XX, когда процесс реставрации достиг определенного совершенства, из-под вздувшейся, вскипевшей олифы стали проступать неожиданно яркие, чистые краски. Русские иконы поразили мир на первой большой выставке древнерусского искусства, которая состоялась в 1913 году в Москве и на которой были выставлены отреставрированные памятники московской и новгородской школ ХIV-ХVI веков. Красота этого вновь открытого направления искусства была поразительна: горели как самоцветы яркие краски, удивляла необычность цветовых и композиционных решений, наивное и вместе с тем мудрое мироощущение наших предков.
Это было одним из замечательных художественных открытий XX века. Русская церковная живопись предстала перед миром как уникальное явление, имеющее огромное художественное значение.
Известный искусствовед В.Н. Лазарев, говоря о светлом и Радостном начале русской иконописи, замечает: «…Ее сияющие краски, сильные и яркие, ее ритмические силуэты, певучие и мягкие, ее просветленные лики, ласковые и поэтичные, ее эпичское настроение, спокойное и сосредоточенное, — все это вызывает у зрителя ощущение какой-то внутренней легкости, когда все противоборствующие страсти приведены в согласие и когда возникает то особое чувство гармонии, которое рождается при звуках совершенной музыки.
В наше столетие были раскрыты и отреставрированы практически все русские иконы, легенда которых так или иначе уводит в глубину веков. Теперь в сокровищницах Государственной Третьяковской галереи, Музея древнерусского искусства имени Андрея Рублева, Московского Кремля, Троице-Сергиевой лавры, Русского музея в Санкт-Петербурге, музеев Новгорода, Владимира, Пскова, Ярославля находятся шедевры древнерусской живописи, которые вызывают у специалистов и любителей искусства постоянный интерес, радость от знакомства со столь необычным самобытным явлением, благоговейное почитание и преклонение перед мастерством живописцев, среди которых такие признанные всем миром мастера как Феофан Грек, Андрей Рублев, Дионисий.
Однако икона — это прежде всего неотъемлемая принадлежность христианской религии, она имеет не только художественное значение, но, главное, значение моральное, этическое, она занимает определенное место в духовной жизни общества и каждого отдельного человека.
Иконы (в переводе с греческого — «образ») — это изображения Иисуса Христа, Богоматери, святых, которые призваны напоминать о священных событиях. Пришедшая на русскую землю вместе с христианством из Византии, техника иконописи берет свое начало от египетских погребальных портретов, которые писались после смерти людей и возлагались на гробы. Считается, что наиболее древним прообразом икон являются погребальные портреты, выполненные на деревянных дощечках восковой живописью. Они помещались в головах на могилах и саркофагах для поклонения и прощания с умершим.
На ранних этапах развития христианства икон в современном смысле еще не было. Они появились во II веке н.э. и распространились к IV веку, хотя против поклонения иконам выступали многие церковные деятели. Прошедшая долгий путь становления, всевозможных гонений и запретов, иконопись к моменту христианизации Руси имела уже почти тысячелетнюю историю.
Церковь рассматривает икону как символ, таинственным образом напоминающий людям о Божественном мире, столь трудном для понимания и проникновения в него ограниченного человеческого сознания. Говоря о той главной роли, ради которой создавались иконы, отец Павел Флоренский писал: «…икона имеет целью вывести сознание в мир духовный, показать тайные и сверхъестественные зрелища». «Если, по оценке или, точнее, по чутью смотрящего на нее, эта цель ничуть не достигается, если не возбуждается хотя бы отдаленного ощущения реальности иного мира, как уже издали йодистый запах водорослей свидетельствует о море, то что же можно сказать об иконе, как не то, что она не вошла в круг произведений культуры, и тогда ценность ее — лишь материальная, или, в лучшем случае, археологическая».
На Руси иконопочитание было необычайно развито. Иконы находились везде: в избах, в палатах, в церквях, в маленьких моленных часовнях на дорогах, на полях сражений. Они сопровождали человека в течение всей жизни, начиная с рождения и кончая смертью. Их украшали, одевая в золото, серебро, драгоценные камни, их почитали как часть того первообраза, которому они были посвящены. Недаром в одной из летописей говорилось: «Иже святым иконам не поклоняется, чюжь есть веры святыя, яко иконная честь на первый образ переходит».
Беря свое начало от византийской живописи, строго следуя ее канонам, русская иконопись сумела выработать самостоятельный язык. Для нее характерны и свой способ отражения жизни, и свои живописные приемы, и свои секреты ремесла как в подготовке досок, так и в приготовлении красок. Но самое главное заключается в том, что наши далекие предки привнесли в церковную живопись оптимистическое мироощущение, радость полноты земной жизни, утверждение бытия.
«Именно России дано было явить то совершенство художественного языка иконы, которое с наибольшей силой открыло глубину содержания литургического образа, его духовность, — отмечал историк церкви и богослов Л. Успенский, — можно сказать, что если Византия дала миру по преимуществу богословие в слове, то богословие в образе дано было Россией». Но чтобы познать это «богословие в образе», нужно прежде всего понимание языка древнерусской церковной живописи. Плохо зная Библию, Ветхий и Новый Завет, жития святых, мы не умеем «прочитать» икону: ее сюжет остается для нас загадкой, мы не можем проникнуть в суть его, осмыслить и до конца понять. А ведь наши предки легко «читали» как иконы, так и настенную живопись храмов, для них это был язык, знакомый и понятный с детства.
Каноничность церковной живописи, строго установленная система изображения персонажей и сюжетов различных сцен, веками закрепленные традиции в написании евангельских лиц, святых и пророков служили для того, чтобы облегчить узнавание и избежать неправильного толкования письменных источников, прежде всего Евангелия.
Иконографические каноны, отраженные в простых и лицевых (то есть с рисунками) иконописных подлинниках, точно указывают, как надо изображать того или иного святого: старым, молодым, седым, бородатым и т.д.; в каком одеянии он должен быть; слова, которые должны быть написаны на свитке в руках…
Знание иконографии — это основа умения правильно «читать» икону, проникать в ее глубинный смысл. Чтобы полностью оценить истинную красоту древнерусской живописи, надо познать ее внутреннюю сущность, основное морально-религиозное задание, проникнуться мироощущением наших предков, принять их систему нравственных ценностей.
Знание иконографии делает иконопись понятной и близкой современному человеку не только в своей совершенной красоте, но и своим духом, ибо форма и содержание здесь неразрывно связаны.